back | cv | article | Artikel (auf Deutsch) | article in Russian | article in Dutch | publications | art book
Из книги 'Ольга Окунева. Живопись. Графика', 2014:
Ольга Окунева родилась в провинциальном городке Отрадном Куйбышевской области. Еще маленькой девочкой она переехала в Оренбург. Училась в художественной школе. Вопреки желанию родителей поступила в Оренбургское художественное училище, а позднее продолжила обучение в Харьковской государственной академии дизайна и искусств (ХГАДИ) на отделении станковой графики. Она сама сделала выбор и пошла своей дорогой.
На жизненном пути у многих из нас происходят встречи с людьми, обладающими огромной силой воздействия на твою индивидуальность. Соприкосновение с их духовной средой дает огромный импульс к движению вперед.
В студенческие годы у Ольги Окуневой произошло знакомство с замечательным графиком Станиславом Косенковым. У этого человека, кроме необычайного творческого дара, был и дар педагога. Ольга приезжала к нему в Белгород с эскизами, иллюстрациями, рисунками, пила чай, слушала истории из его жизни, рассказы о художниках. Возвращаясь домой, понимала, что он все это время говорил о ее работах, рассказывал о ней самой, ставил перед ней задачу: «во что бы то ни стало выразить идею, донести мысль, создать образ».
Сразу после института последовала работа во Всесоюзном доме художника «Сенеж» и в Доме российской графики «Челюскинская». Они считались высшей школой для молодого художника. Там собирались лучшие творческие силы России. У Окуневой не было печатной мастерской, и на «Челюскинской» она проводила многие месяцы, работая над графическими сериями, пробовала литографию, монотипию — все техники, какие возможно. Ольге повезло: она художник того поколения, для которого эта обстановка была творческой мастерской, лабораторией, позволяющей экспериментировать. Пришло переломное время 90-х, многое изменилось. Окуневой хватило одного сезона работы на «Челюскинской», одного «Сенежа», чтобы произошло открытие своего пути, вступление в собственное творчество.
Ее первой любовью стал офорт. Она его не выбирала. Произошло все как-то само собой, еще в академии. Техника офорта эмоционально очень точно соответствовала внутреннему состоянию молодого автора. Элитарная техника, которой подвластно отображение всех чувств и состояний человеческих отношений, которая способна задержать время, запечатлеть в настоящем всё, что ты хочешь. В технике офорта можно делать тонкие, мягкие работы или, напротив, — взрывные, экспрессивные, которые могут носить характер эскизности или быть доведены до завершенного образа. Она получала огромное удовольствие, извлекая из офортной краски выразительность и благородство, монохромные и цветовые красочные гармонии, богатство различных оттенков. Это техника одиночек. В отличие от литографии, нет зависимости от печатника. Для такой самодостаточной личности, как Окунева, это обстоятельство являлось весьма значимым.
Офорт дарил ей чудо. Офорт — техника многодельная, и чем дольше работаешь с металлической доской, тем дальше отходишь от первоначальной идеи. Всегда есть момент непредсказуемости из-за несоответствия между тем, что ты сделала на доске, и отпечатком офорта на бумаге. К моменту, когда делается первый оттиск и поднимается лист, ты находишься в ожидании результата твоей работы. Ощущение, которое испытывает автор в этот момент, ни с чем не сравнимо.
Ольга работала с одержимостью, с упоением. За короткий период были созданы серии: «Цирк приехал» (1989), «Прилет птиц» (1989), «Прогулка по парку» (1990), «Вид из окна» (1992), «Цветные сны» (1993). Ее мир в перестроечной России 90-х годов, в период болезненных социальных перемен, — неустойчив, раним, болезненно хрупок, но полон желания открыть окно и быть свободной как птица, раствориться и жить жизнью, созданной твоей фантазией.
Офорт не отпускал, не давал возможности заниматься чем-либо еще. Такое истовое служение и уважение к технике принесло свои плоды. Окунева стала активно участвовать в выставках. Ее заметили критики, у нее появились свои зрители. В 1990 году она становится членом профессионального Союза художников России. В 39 лет Ольга Окунева удостаивается высокого звания «Заслуженный художник России», она один из самых молодых художников России, получивших этот высокий титул.
Ощущение чуда очень долго сопутствовало работе. Но затем Ольга достигла
полной свободы в технических приемах и знала на сто шагов вперед, каким
будет результат.
Рисунок всегда был ее сильной стороной. Ее ученические и студенческие
работы углем, карандашом, сангиной получали высокую оценку и уходили
в методические кабинеты для примеров другим. Но пейзажные натурные работы
до этого мало интересовали Ольгу. Новые яркие впечатления пришли на
пленэре в Испании.
Испанский пленэр можно рассматривать как период эволюции рисунка, ранее выполняющего у нее второстепенную, вспомогательную роль. Рисунок выдвинулся на первый план в творчестве, когда она стала путешествовать по миру, выставлять свои работы во многих странах. Для переездов из страны в страну, для путевых впечатлений нехитрый, доступный набор из цветных графитов и бумаги являлся самым подходящим.
В ее цветных рисунках штрих такой же острый, узнаваемый, как в офорте, ложится прямыми, четкими линиями, лепит форму. Движения быстрые, в них есть особый, «окуневский» ритм. Меняется цвет карандаша, ритм остается тем же. Один цвет накладывается на другой, иногда появляется третий, четвертый, пятый, но рождается не плотное пятно, а светоносная основа будущего образа. Она абсолютно свободна в этой игре линий, артистична и виртуозна. Легко соединяет твердость и точность быстрой штриховки с мягкой, легкой одиночной линией, варьирует нажимы, использует растушевки. В этом нет внешнего артистизма — за всем этим стоит серьезная школа рисовальщика, постижение своего профессионального ремесла. Это счастье — ощущать власть над материалом. Когда погружаешься в работу и видишь, как что-то получается, то работа сама тебя ведет и не хочется с ней расставаться.
Ее карандашные этюды — это фиксация новых впечатлений и идей, выражение себя. Окунева тратит на натурный рисунок очень много времени и добивается его завершенности. Ее рисунок имеет самостоятельное значение, он ценен сам по себе. Где бы она ни находилась в Испании или Австрии, России или Индии, — на листах будет дерево, дом, окно, лодка, птица, только каждый раз будет другой свет, другая форма. Автор находится в поисках первичного, неслучайного. От многообразия тянется к единому, любимому ею.
Мотив дерева — первое, что рисует ребенок, интуитивно выбирая в окружающем хаосе. Для Окуневой ДЕРЕВО — один из самых мощных символов жизни, очень емкий и всё выражающий. Образ священного дерева, дерево как дом для птиц, деревья — кулисы для сюжета из жизни людей… Город — дом, дом — ты сам. Символы всегда были в ее творчестве. Они присутствуют в ее произведениях, созданные ею или взятые из общепринятых и известных. Позднее Ольга поняла, что оперирует «архетипами», обладающими безличной объективностью и составляющими глубинный слой человеческой психики. Природу мифологического мышления помогли понять исследования К. Г. Юнга. Его символизм и идея о всеобщих архетипах в человеческом сознании очень созвучны мировосприятию и миропониманию Ольги Окуневой и многое объясняют в ее творчестве.
Уже в цветных рисунках мы ясно ощущаем перелом в восприятии художника: от осознания противоречивой действительности к толерантному приятию мира. Ее образы добры и позитивны. Кокосовая пальма напоминает большой сине-черный экзотический цветок, распахивающий свои большие листья навстречу солнцу. Она повинуется ветру, танцует и замирает согласно его желаниям. Или кряжистое, крепко держащееся своими корнями за землю дерево, облитое последними лучами солнца, протягивающее свои голые ветви к жилищу человека. Под его уставшими ветвями выросло не одно поколение людей. Тень — затейливая игра линий, цветная паутина — соединяет, сплетает, закручивает в единый живой сгусток деревья, дома, пространство. Строчки стихов, сопровождающие многие работы Окуневой, или ее авторские подписи, выполненные с энергичным нажимом, с резким наклоном, — особая графика слов, имеющая не меньшее право быть частью ее художественного творения, чем созданные образы.
Художественный мир Ольги Окуневой наполнен цветом, светом, ощущением жизненной энергии. Перед зрителем открывается мистическая картина, полная зноя и того удивительного состояния воздуха, когда он становится живым от поднимающихся от земли горячих волн, сливающихся в вибрирующее марево. Потоки воздуха, как тонкая кисея, как радужный занавес, прикрывают ее восточную сказку об одиноком, вечном, священном дереве. Все это — одушевленная автором природа. От мотива к образу идет путь обобщений. Художник ищет не конструкцию, а живописно-поэтический эквивалент реальности. Эмоционально окрашивая своих безмолвных героев, Окунева остается верна конкретному миру. Ее деревья являются частью ее самой и ее настроения, внутреннего состояния в момент создания данной работы. Она чувствует себя в согласии с природой, и это дает ей невероятную энергию для сюжета и для движения вперед.
Активнее цвет зазвучал в творчестве Ольги Окуневой благодаря поездкам в Индию. В офортах она стала экспериментировать с цветом. Живопись заняла главенствующее положение. Определившись еще в начале творческого пути с художественными предпочтениями, Ольга продолжает возвращаться к волнующим ее сюжетам и композициям, стремясь добиться более точного живописного языка. У нее появились новые цели и пути к достижению желаемого.
С Индией связана главная книга в жизни Окуневой. В 1994 году она выполнила серию цветных офортов к индийскому эпосу «Махабхарата», которые получили не просто высокую оценку коллег, но вызвали восхищение специалистов, занимающихся индийской культурой. Отмечали, что автор «тонко почувствовала основополагающие принципы индийской мифологии, художественные традиции и закодированную в ее символах информацию, с большим тактом сумела сопоставить филологические и этнографические данные с памятниками древнего искусства». После таких отзывов трудно поверить, что «Махабхарата» была сделана до того, как Ольга впервые попала в Индию.
Первая персональная выставка в Индии состоялась в 1996 году в Музее современного искусства в городе Бхопал. Сегодня в стране, которую Окунева считает своим «раем», ее хорошо знают. Она всегда рада новой поездке. У Ольги в Индии есть любимое место — экологическая ферма в джунглях, принадлежащая ее друзьям. Они разбили свой сад, в котором собирают все растения, растущие в этой стране. Ее «Колодец» (2010), «Натюрморт с папайей» (2010) написаны там, как и многие другие работы, в которых чувствуется «индийская» гармония колорита. Созданы эти произведения не среди суеты жизни, а в согласии с собой и всем миром, в минуты творческого подъема и вдохновения.
Для нее как художника очень важен момент прикосновения к материалу. Существует большая разница в том, как ты водишь иглой по металлу, рисуешь на камне или бумаге, прикасаешься к холсту кистью или кладешь краски мастихином. Когда Ольга занималась офортом, ей сложно было делать перьевые рисунки, так как она продирала, рвала бумагу, потому что рука графика, привыкшая работать иглой, с таким же нажимом прикасалась к мягкой основе. Богатейшую гамму тактильных ощущений ей дает живопись, поскольку вместо кисти она часто использует руку как художественный инструмент, добиваясь необходимых эффектов.
Очень многое у нее зависит от поры суток. Самое любимое время — раннее утро, когда можно с чашкой кофе выйти на балкон и встретить день. Потом могут быть проблемы, но начало дня, первый час дарит ей лучшие минуты жизни, ясную голову, сосредоточенность и возможность спокойно работать в своей мастерской в Амстердаме. Последние годы Ольга живет в Голландии, на родине ее любимых художников — великого Рембрандта и Ван Гога. В ее доме большие окна на север. Много света, который потоками льется на новые живописные холсты. Утренний свет в северной столице — особенный.
Она родилась и стала художником в России. Любовью поделилась с Индией. Если она куда-то надолго уезжает, ей хочется вернуться в голландскую мастерскую. Ее искусство принадлежит всем и говорит со всеми. Она как ее любимое дерево, которое корнями уходит в землю, а его вершина и ветви принадлежат ветру, воздуху, небу и солнцу.
Ты проходишь часть дороги, проживаешь кусок жизни и понимаешь ценность каждого дня. Дорога к Океану длинна, но сейчас у автора она освещена чувством благодарности жизни, и не потому, что мир изменился к лучшему, а потому, что хочется гармонии, хочется созидать и творить. Ольга Окунева погружена в таинство сопряжений цветов, фактур, линий и сосредоточена на поиске своей правды и откровений. Она выше бурлящих вокруг нее новых и новейших веяний и течений. Достигнув раскованности самовыражения, свободы владения разнообразными техниками и материалами, она остается верна себе, своим образам, своему живописному пониманию мира, отмеченному творческой силой духа.
Ирина Бушухина
Искусствовед, художественный критик
Россия, 2013
Мир Индии глазами Ольги Окуневой
Я думаю, не случайно то, что наши дружеские отношения с Ольгой Окуневой зародились в Индии: я занимаюсь этой страной профессионально, для нее Индия стала частью ее творческой судьбы. Вспоминаю, как много лет тому назад я, будучи в Мадрасе, встретился с художницей из Оренбурга, приехавшей туда с выставкой своих работ. Вместе мы совершили небольшое путешествие на машине в маленький тамильский город, в котором находится известный храм тамильского бога Муругана, расположенный на вершине высокой скалы. Вдвоем с Ольгой мы долго карабкались вверх по каменным ступеням и были вознаграждены чудесными видами рисовых полей, плантаций кокосовых пальм и бананов. Ольга тогда долго неподвижно сидела неподалеку от храма на камне.
Позже она рассказала мне, как Индия вошла в ее жизнь, как она работала над иллюстрациями к древнеиндийскому эпосу «Махабхарата». Когда мне довелось увидеть эти офорты, я был поражен их выразительной силой. Образы героев, богов, сцены битвы сочетали в себе точность деталей и свободу композиции, статуарность индийского искусства и динамизм индийского танца. Они были необычайно красивы, пластичны, по-восточному орнаментальны. Интуиция русского художника удивительным образом постигла суть индийской культуры. И в дальнейшем, когда я познакомился со многими другими созданными Ольгой офортами, ее акварелями и рисунками, эта мысль вновь и вновь приходила мне в голову. Стало понятно, что Индия как-то питает ее творческую энергию, помогает рождению новых замыслов. Не удивительно, что поездки в эту страну стали для Ольги Окуневой необходимостью. Особенно привлекает ее индийский юг, земли Тамилнада и Кералы, отличающиеся своеобразием и природы, и культуры. Она как-то сказала мне, что ее впечатления, полученные именно в них, оказались ближе всего к ее первоначальным представлениям об Индии.
Познакомившись с древнетамильской поэзией, Ольга увлеклась идеей изобразить главную особенность тамильской любовной лирики – характерные темы, отражающие связь различных ситуаций во взаимоотношениях влюбленных с типами пейзажа. Например, их первые встречи происходят в лесистых горах, размолвка супругов – на фоне рисовых полей, страдания разлуки – на берегу моря и так далее. Замысел Ольги был далек от намерения просто проиллюстрировать стихотворения. Цикл коллажей, навеянных тамильской поэзией, передает ее собственный душевный отклик на нее. Интересно, что тексты стихотворений, написанные от руки самой художницей, органично вплетаются в изобразительную ткань. Нет сомнения в том, что ей удалось уловить поэтическое настроение каждого из выбранных ею стихотворений.
Отсюда же, возможно, возник ее интерес к индийским растениям, особенно к деревьям. Узнав из поэзии, а, может, из наших с ней разговоров, о том, что на юге в древности существовали (и существуют по сей день) особые священные деревья и рощи, хранившие жизненную силу бога или царя, Ольга задумала их изобразить и передать присущее индийцем сакральное к ним отношение. Но, как это нередко случалось в ее творчестве, идея получила дальнейшее развитие, и тема дерева приобрела гораздо более значительный масштаб. Художницу привлекли деревья-мифы, деревья-символы, столь значимые для мифологического сознания каждого народа – Мировое дерево, Древо познания, Рождественское дерево. Так, индийский опыт вывел ее на просторы мировой культуры.
Я убежден в том, что стремление Ольги Окуневой средствами, имеющимися в распоряжении художника, познать суть вещей, связывает ее работы с индийским видением мира, с основами культуры этой страны. Так, одной из самых приметных особенностей ее творческой манеры является тяготение к приему коллажа. Начиная с ранних работ (я в данном случае имею в виду не только индийскую тематику), мир в ее художественном представлении выглядит как сумма некоторых фрагментов, деталей, различных планов и ракурсов. Весь этот калейдоскоп, однако, всегда объединяется в единое целое идеей, темой или настроением. Такой образ мира вполне соответствует характерному для индийского мышления представлению о его единстве и цельности, что выражено, в частности, в знаменитом индийском принципе ‘единство в многообразии’.
Он всегда приходит в голову, когда видишь барельефы ступы в Санчи или фрески Аджанты, сцены битв на храмах Белура и Халебида или народные рисунки Ориссы. Мир в них предстает во множестве своих проявлений и в то же время как нечто целое, незыблемое и вечное. Мне кажется, что это проступает во всех работах Ольги Окуневой, в частности, в цикле карандашных рисунков, запечатлевших облик страны в краткие моменты ее бытия. В каждом из них она разная – то таинственная и даже мистическая, то лиричная и задумчивая, то радостная и яркая.
Об этой вечной Индии мне всегда напоминают мудрые и грустные глаза белого тигра, крадущегося по джунглям на ее замечательном цветном офорте.
Москва, 2013
А.М. Дубянский,
доцент кафедры индийской филологии
Института стран Азии и Африки МГУ,
Кандидат филологических наук.
Йозеф Джон Виссер
Художник, композитор, директор Музея графики во Фрисланде.
В 1994 вышло новое издание сборника повестей и рассказов «Темные аллеи» Ивана Алексеевича Бунина (1870-1953), первого русского лауреата Нобелевской премии (1933) по литературе. Выполнение иллюстраций и дизайн книжного блока с твердым переплетом и супеобложкой были поручены Ольге Окуневой. Выбор художника не мог быть более удачным.
Основная композиционная идея оформления книги реализуется уже в игровом решении суперобложки , клапаны которой образуют и шторы, и театральный занавес одновременно, формируя у читателя перспективный взгляд. Данный ракурс создает не только визуально интересную, но и содержательную интродукцию того, что будет происходить внутри книжного блока, в текстах Бунина, великолепного рассказчика и поэта. Последующие иллюстрации выполнены в классической монотипии; этой техникой могут пользоваться лишь художники, наделенные талантом рисовальщика и большим изобразительным мастерством, поскольку она требует от исполнителя виртуозного владения рукой и предполагает нюансировку серых тонов, достигаемую в печатной графике только в литографии.
Ко времени, когда вышла из печати эта книга, то есть в девяностые годы прошлого столетия, художественная манера Ольги Окуневой уже сложилась. Ее графика и живопись стали экспонироваться в разных странах мира. Ее работы – это изобразительные рассказы, исполненные в цветовой гамме фрески. Они отличаются тонко продуманным соотношением перспективно обособленных изображений или изобразительных деталей (прием, который она часто использует) с иконографическими элементами и абстрактными вставками, помещенными в сферическое пространство или в монументальный пейзаж.
Она работает обычно в серийном ключе, создавая одно за другим несколько произведений на заданную тему. Такие темы, как «Прогулка по парку» , «Цирк приехал» или, например, «Аттракцион» представляют собой классический театральный декор, на фоне или внутри которого могут быть реконструированы жизненные перипетии ее персонажей. Этот метод обеспечивает художнику-рассказчику необычайно глубокое погружение в индивидуальную драму, в то время как нюансировка по-видимому невовлеченной среды позволяет передать всю гамму эмоций в трактовке событий или личного опыта. Ведь боль в уколотых шипами розы пальцах совершенно иная, чем боль в натертых до крови ладонях у лодочных гребцов . Чем глубже исконное значение розы, или же скользящей по воде лодки, тем более осмысленной и ощутимой для восприятия будет испытываемая персонажем боль...
Зритель, глядя на ее картину либо иллюстрацию, неизбежно сам «вступает» в пространство, где развовариваются события. И мера его вовлеченности определяется способностью человека к сопереживанию, его пониманием повествовательного контекста в соотношении с собственным внутренним миром, который в свою очередь является отражением повседневной реальности. Используемая таким образом рамочная конструкция требует от художника досконального знания формы (структуры образа), а от зрителя значительной эрудиции. Ольгины работы относятся к графике, которую нужно рассматривать с близкого расстояния, но они также во многих отношениях монументальны. Монументальность, присущая самой технике ее графики, воплощена здесь как в изобразительном образе, так и в «письменном» компоненте эстампа.
Значительность этой графики не имеет отношения к стенам, на которых она демонстрируется ; монументальность здесь в метафорическом наполнении, а не в функциональности, к которой стремится архитектор при дизайне комнаты , придавая пустоте статус интерьера. Это вид автономной графики, воссоздающей индивидуальный мир художницы, в котором пребывает она сама. Поэтому зритель должен быть достаночно сведущим, чтобы иметь возможность приобщить смысл воспринятого своей собственной действительности и сделать последнюю еще богаче. Ее работы – это глубоко оригинальное искусство, а не украшение интерьера, хотя при первом рассмотрении выглядят они почти нейтрально. Русские мастера слова, такие как Тургенев и Гончаров, воплощали в своих произведениях этот высокий принцип кажущейся простоты.
Данному принципу следует и Ольга Окунева, никогда не соблазняясь модными решениями, но позволяя своей художнической интуиции вызревать в определенном направлении. Она справедливо полагает, что верность себе и честная передача наблюдаемой картины мира гораздо важнее, чем стремление во что бы то ни стало создать «свой стиль» или овладеть в совершенстве манерой письма, которая могла бы быть наиболее востребована текущим запросам времени. Художники с истинной индивидуальностью просто следуют избранному пути, поскольку их внутренняя сущность заряжает энергией творчества все их работы.
Ольга Окунева уже впитала в себя эти принципы мастерства, когда приступила к работе, навсегда связавшей ее с Индией. Она получила заказ на выполнение иллюстраций к индийскому эпосу «Махабхарата» и самозабвенно погрузилась в художественный мир индийской истории, мир скульптуры и храмовой архитектуры в их природном окружении. Она всецело отдалась освоению экзотического пейзажа, наполненного цветами и растениями, деревьями и животными, и являющегося живым домом для этой истории. Она сама почувствовала себя там как дома, и этот индийский дом тоже с признательностью принял ее.
Центральным образом ее искусства на всем протяжении творческого развития, от ранних работ до сегодняшнего дня, является дерево с протянутыми в большой мир ветвями. Дерево, которое послужило отправной точкой для ее художественных серий и которое укоренилось теперь в Амстердаме, создав ей там жизненную опору. Опору не столько в смысле ниши в международном пространстве, но как ядро бытия художника, что позволяет ему идти своим путем, зная при этом, что есть уход и есть возвращение домой.
Яуре. Нидерланды, 2011